Небольшой творческий вклад в соо.

[Hobbit2012]

Название: Малявка
Автор:  Санри
Категория: джен
Жанр: флафф
Герои: Фили, Кили, Дис, Торин
Рейтинг: G
Размер: ~ 4000 слов
Саммари: Кили – приемный сын. Родителей убили орки, мальчик остался чудом жив. Почему именно Дис взяла его на воспитание? Хотелось бы, чтобы Фили сначала ревновал приемыша, но в конце концов признал Кили как настоящего брата (с феста).
Примечания автора:
1) автор ничего не знает о возрасте начала обучения у гномов, поэтому – отсебятина.
2) Если не ошибаюсь, в фильме разница в возрасте у Фили и Кили – 5 лет. Здесь – больше десяти лет.
3) Материнка, или душица обыкновенная, - применяется как болеутоляющее, антимикробное и противовоспалительное средство.



Проснувшись поутру, Фили сладко потянулся, отбросил одеяло и живо вскочил на ноги.
Зевая на ходу, он сонно побрел к тазу с водой, стоявшему в углу.
Умывшись, причесавшись, переодевшись – в общем, совершив обычный утренний ритуал, он неторопливо направился вон из комнаты, вниз по лестнице – в гостиную.
Сегодня они с Двалином договорились сходить на рыбалку – со дня на день должен был приехать дядя Торин.
Фили не мог дождаться. В прошлый раз дядя приезжал целых три года назад и провел в их доме четыре месяца, прежде чем вновь уехать. На его вопрос надолго ли дядя уехал и куда, матушка лишь тяжело вздыхала и советовала набраться терпения – Торину приходилось искать работу, а люди не слишком-то жалуют гномов.
Проходил год за годом, а дядя все не объявлялся. Казалось, что тот никогда так и не приедет. Но неделю назад проезжающий через их небольшое поселение гонец передал письмо. В нем Торин сообщал, что скоро навестит их.
Честно говоря, только услышав новость о приезде дяди, Фили несказанно обрадовался. Радостно подскочив, он метнулся в комнату: два года назад ему наконец-то доверили оружие. Конечно, не настоящий боевой меч, а всего лишь учебный детский кинжал. Торин, в глазах племянника являвшийся могучим и сильнейшим из воинов, обмолвился однажды, что с нетерпением жаждет увидеть, каких успехов может достичь в воинском искусстве сестрин сын. Поэтому Фили, мигом забыв обо всем, стрелой метнулся в свою комнату: проверить и наточить свое оружие. И не важно, что приезд дяди еще не скоро.
Десять дней прошло в томительном ожидании. Каждое утро юный гном надеялся, что вот именно сегодня распахнутся двери, впуская в дом долгожданного гостя.
Матушка смеялась, трепала его по волосам, называя торопыгой. Но Фили видел, что и ее охватила радость от предстоящей встречи: Дис улыбалась больше обычного, напевала себе под нос старинные гномские песни и тщательно готовилась к приезду дорогого брата. Дом засиял чистотой: каждый уголок был вычищен до блеска, из старого дубового шкафа вынут древний серебряный сервиз, а на небольшие деньги, имевшиеся у них, было закуплено множество различных продуктов.
В доме витало ощущение грядущего праздника.
Радостно улыбаясь, Фили помчался вниз по лестнице. Вчера матушка обещала испечь пирог с мясом и грибами, и с кухни уже доносились пряные ароматы.
– Доброе утро, матушка! – поздоровался он.
И застыл.
На кухне сидел дядя Торин, задумчиво попыхивая трубкой.
Просияв от радости, Фили, тем не менее, степенно подошел к дяде и почтительно склонил голову.
– Приветствую, дядя Торин.
– Фили, - усмехнулся гном. – Как подрос, просто не узнать. Настоящий воин, – подмигнул он ему.
Зардевшись от похвалы, Фили важно кивнул.
– Мое обучение уже началось.
– И кто наставник?
– Мастер Двалин.
– Неплохо, неплохо, - задумчиво покивал Торин, выпуская в потолок круглые кольца дыма. – Ты уже выбрал оружие себе по руке?
– Да, дядя. Меч.
Торин довольно улыбнулся.
– Хороший выбор.
– Ты к нам надолго? – с надеждой спросил Фили.
– На пару недель.
Видя, как поник племянник после этих слов, Торин вытянул руку и утешающее погладил его по голове.
– Я постараюсь приехать снова в ближайшие полгода.
– В прошлый раз ты так же говорил, - буркнул Фили.
– Дела, юный гном, дела.
Тихо отворилась дверь и в кухню вошла Дис.
– Он заснул, - со вздохом сказала она, присев за стол. – Фили, и ты здесь? Что ж, тем лучше. Фили, мальчик мой, мне нужно кое-что тебе рассказать.
– Садись, - Торин приглашающе похлопал ладонью по лавке рядом с собой.
Забравшись на высоковатую для него лавку, Фили недоуменно посмотрел на мать. Кто заснул?
– Дядя, ты приехал не один?
– Фили, - неуверенно начала Дис, переглянувшись с Торином. – С сегодняшнего дня…
– … У тебя будет брат.
– Торин, ну нельзя же так! – всплеснула руками гномка.
– Нечего нянчиться с ним, он уже достаточно взрослый.
– Ему всего двадцать!
– Раз доверили оружие, значит – уже не ребенок, - отрезал Торин. – И хватит об этом. Фили.
Фили, огорошенный новостью и случившейся перебранкой между старшими гномами, обеспокоенно посмотрел на дядю.
Брат? Подобное просто не укладывалось в голове. Зачем ему брат?
– Его зовут Кили, и он гораздо младше тебя. С этого дня ты должен будешь заботиться о нем и оберегать его. Теперь его благополучие – твоя забота. Тебе все понятно, юный гном?
– Да, дядя.
– Отлично, - кивнув, Торин встал, оставив трубку на столе. – Я рассчитываю на тебя.
– Даже не останешься на ночь, брат?
– Я и так задержался в дороге. Постараюсь вернуться недели через три.
Дис лишь удрученно покачала головой.
– Легкой дороги, брат.
Поцеловав на прощание сестру и крепко обняв племянника, Торин вышел за порог их дома.
На кухне воцарилось беспокойное молчание.
– Фили… хочешь взглянуть на него?
Фили, угрюмо хмуривший до того брови, решительно кивнул.
Поднимаясь по лестнице в комнату матери, он понимал: с появлением этого не пойми откуда взявшегося брата все изменится. И одно только это уже было ему не по душе.
Тихонько приоткрыв дверь, стараясь не скрипнуть давно проржавевшими петлями, Дис знаками показала Фили вести себя тихо.
Шторы в небольшой комнате были плотно задернуты, создавая уютный полумрак.
Рядом с постелью стояла старая люлька Фили, сейчас заботливо прикрытая плотной занавесью – в старом доме гуляли сквозняки, и гномка не хотела в первый же день простудить малыша.
Склонившись над люлькой, Дис осторожно отогнула полог, с нежностью глядя на спящего ребенка.
Привстав на цыпочки, Фили удалось заглянуть внутрь.
Там, на его детском, вылинявшем от времени и многочисленных стирок покрывале, раскинув маленькие ручки и ножки, сладко посапывал темноволосый гноменок.
– Просто прелесть…
Фили так не считал.


* * *



Фили терпел. Терпел изо всех сил.
Малявка (именно так, называть свалившегося на голову приемыша по имени он наотрез отказывался) оказался жутко приставучим. Проблемным. С первого же дня он перетянул на себя все внимание матери. Более того, даже приходящие в гости знакомые начинали сюсюкать с ним, напрочь забывая о Фили. Как будто его не существовало вовсе.
Соседский мальчишка – Кхен – глумливо смеялся и советовал Фили собирать рюкзак. Мол, недалек тот день, когда его просто выставят за порог. У Дис теперь новый любимый сынок, и Фили ей больше не нужен.
Понимая сердцем, что Кхен просто-напросто выплескивает собственную боль (два года назад его погнали из родного дома после смерти матери, после чего мальчишку приютили дальние родственники), слова эти тревожили душу, распаляя огонь ревности.
И чувство это с течением времени только усиливалась, росло и ширилось, отравляя разум подозрениями и обидами. Дис, и раньше пропадавшая все свободное время на работе в городе, сейчас была вынуждена взять дополнительные часы. Уходила она рано, еще до первых петухов, а возвращалась с закатом солнца. А как возвращалась – тут же принималась крутиться на кухне и вокруг мелкого карапуза, подтирая слезы и сопли.
Естественно, нянчиться весь день с ребенком приходилось Фили.
Вот так вот закончились гулянки с друзьями, рыбалка и прочие развлечения. Он по-прежнему бегал лишь к Двалину на тренировки: после полудня одна из сердобольных соседок согласилась недолго, всего лишь полтора часа, сидеть с малышом.
Фили раздражало даже то, что мелкому отдали его игрушки (которыми он уже несколько лет не играл – вырос уже). В этом он видел еще один признак ущемления своих позиций в доме. Ему казалось, что Кили – это наказание, посланное Махалом свыше. Его личное.
Фили не знал названия тому чувству, что жгло его душу. Он интуитивно понимал, что его отношение – неправильное, дурное, и на самом деле названный брат не замышляет зла против него.
Решившись однажды поговорить с Двалином, поделиться тем, что гложет, Фили в ответ услышал лишь: «Выбросить эти мыли из головы, парень. Такие думы до добра не доведут» и был сильно разочарован. Двалин отпустил его в тот день раньше, явно недовольный им.
В его лице Фили не нашел поддержки, что еще больше настроило его против Кили.
Дис не понимала. Огорченно опускала руки, качая головой, с грустью глядя на родного сына. Отчего ее сынок, отрада и единственная радость, всегда такой приветливый со всеми столь нетерпимо относится к Кили? Конечно, она осознавала обиду своего ребенка – теперь она разрывалась между работой, готовкой по дому и Кили, которому после случившейся трагедии требовалось огромное количество заботы. Как ей казалось, Фили должен был это понять.
Но ничего не помогало. Ни целый день вместе, когда она отпросилась и посвятила все свое внимание и ласку Фили. Ни откровенный разговор, в ходе которого Дис рассказала Фили о нападении на их дальнюю родню. Варги, злобные и безжалостные варги, вместе с омерзительными гоблинами растерзали целое семейство. И только Кили остался жив – то ли в суматохе, то ли по велению свыше, его не заметили в общей резне. А может, посчитали, что ребенок и так помрет от голода и холода.
Торин оказался как нельзя вовремя.
Но даже эта история не возымела действия, хотя Дис видела, что сын был опечален этим рассказом.
К сожалению, у нее не было достаточно времени. И Дис пустила все на самотек, понадеявшись, что постепенно Фили привыкнет и смирится с новым членом их маленькой семьи.
Жаль, что Торин ушел так быстро, не поговорив должным образом с племянником. Уж он-то наверняка нашел бы нужные слова.
Оставалось только ждать и следить за развитием отношений двух мальчишек.
Может быть, если б Дис все же предприняла более жесткие меры, видя, как пренебрежительно Фили обращается с малышом, намеренно его обижая, до такого бы не дошло.
Переломный момент настал спустя три недели. Фили, по-настоящему сумевший довести себя до состояния полного отвращения к Кили, раздраженный вынужденным заключением дома, раздраконенный насмешками соседских мальчишек (как же, вынужден сидеть с мелочью, примерный мальчик), был особенно зол с самого утра.
Да к тому же накануне вечером мелкий умудрился свалиться с лестницы. Всего несколько ступенек, а реву сколько! Еще и Фили перепало – Дис рассердилась не на шутку на то, что Фили не уследил за непоседливой юлой.
Брошенное в сердцах: «Жаль, что его не съели со всеми!» прозвучало в комнате словно удар грома. Дис пораженно застыла. Даже Кили замолчал и прекратил реветь, почувствовав перемену в настроении держащей его гномки. Испуганно шмыгал носом, неуклюже оттирая слезы с пухлых щек.
Как только эти страшные слова вырвались, Фили осознал, что именно он сказал.
Его испуганное «Мама!» было жестко пресечено. Дис не желала ничего слышать. Отправила спать и даже не зашла к сыну перед сном, чтобы по заведенному обычаю поцеловать на ночь и пожелать спокойных снов.
Так она решила наказать его, не ведая, к чему это приведет.
Фили, проведший ночь без сна, промочив слезами подушку насквозь, уверился в том, что весь мир ополчился против него в лице Кили.
Поэтому, когда после полудня в дом забежал все тот же Кхен и еще несколько мальчишек с предложением прогуляться на речку, Фили не отказал.
Быстро собрал мелкого, укутав его потеплее, всунув в руки любимую игрушку (его, Фили, игрушку!), потащил волоком за собой.

– Фили, а ты не боишься, что мелкий угробится?
Фили резко обернулся. Кили сидел у корней мощного дуба, загребая ручонками прелые листья и веточки, радостно подкидывая их над головой. Он беззвучно смеялся, раскрасневшись от собственной забавы.
Кили для своих лет был удивительно молчалив и тих. Дис утверждала, что это последствия пережитого ужаса, что было Фили только на руку – молчит мелкий и пусть себе молчит.
– Или ты только того и ждешь?
Фили молча посмотрел в глаза Кхена. Наглые это были глаза, наглые и злые.
По-хорошему, с таким мальчишкой водиться вообще не стоило, но кроме него не было в их маленьком поселении больше ровесников Фили. Даже остальные ребята, что пошли сегодня с ними на речку, были гораздо старше и держались особняком.
– Да что с ним сделается? – равнодушно пожал плечами юный гном. – Вон он, копается в гнилье, и рад этому.
– Злой ты, Фили. Не любишь брата, да? – гадко улыбнулся Кхен.
– Оставь. Пошли лучше порыбачим.
Протянув одну из удочек, Фили медленно направился к берегу реки.
После слов Кхена его невольно начали терзать сомнения. Конечно, Фили поговорил с мелким, наказав сидеть на месте и никуда не уходить. Лучше вообще с места не вставать. Мелкий согласно покивал, увлеченно крутя головой по сторонам.
Возможно, его наказ не слишком внимательно слушали. Если вообще слушали.
Нахмурившись, Фили оглянулся. Мелкий был на месте и все так же увлеченно играл с листьями.
Мысленно успокоив себя, Фили обратил внимание на Кхена. Тот как раз рассказывал что-то о соседской девчонке, которая на днях умудрилась утопить таз с выстиранным бельем в реке. Отвлеклась на секунду, а после не рискнула лезть в воду – река в этих местах бурная.
Сердце странно екнуло.
Отмахнувшись, Фили согласно посмеялся над чужой невнимательностью.

Все последующие события случились стремительно, отпечатавшись в памяти Фили какими-то урывками.
Он потерял счет времени, сидя на берегу с удочкой в руках. Да еще и Кхен травил байки, сидя сбоку. Разомлев на солнцепеке, Фили подремывал на ходу, изредка бросая взгляд себе за плечо: как там мелочь?
Так прошло несколько часов. Фили и думать забыл про заставившую еще недавно насторожиться его историю.
Лениво улыбаясь, почти не прислушиваясь к ворчанию своего товарища, Фили лениво размышлял обо всем и ни о чем.
Оглянулся через плечо, и вновь спокойно обратил взгляд куда-то вдаль.
И вдруг крупно вздрогнул, мигом обливаясь холодным потом.
Кили не было на его месте.
Вскочив, выронив удочку из враз ослабевших рук, Фили заметался взглядом по поляне.
Справа, вдалеке, почти у самой кромки леса, старшие ребята жгли костер. Оттуда долетал смех и обрывки оживленного разговора.
У воды расположились они с Кхеном.
А у корней дуба все так же лежали их котомки. Приглядевшись, Фили рассмотрел брошенную там же игрушку – маленькую деревянную фигурку кота. А Кили и след пропал, слово растворился в воздухе.
Фили со всех ног припустил к дубу.
– Кили! – рвано выдохнул он на бегу. И через несколько секунд, остановившись, в полную мощь легких: – Кили!
Мелкий не отзывался. Схватившись за голову, Фили застыл, глядя расширенными от ужаса глазами куда-то себе под ноги.
Кхен оглянулся. Хмыкнул, и вновь обратил все свое внимание на удочку, зажатую в руках.
Зато крик Фили привлек внимание сидящих у костра. Один из парней встал и быстрым шагом подошел к гному.
– Не уследил?
Фили резко обернулся. Ему нечего было сказать. Он лишь огромными глазами смотрел на него в ответ, мысленно умоляя о помощи.
– Не паникуй. Сейчас пойдем его искать. Ты и я – к реке, - при этих словах у Фили аж в глазах потемнело на секунду, – остальные сходят к лесу.
Обернувшись, парень махнул рукой своим друзьям, те поднялись и направились в сторону леса.
– Тебя как зовут?
– Фили…
– Не беспокойся, Фили, мы его обязательно найдем.
– А если он свалился в реку?
– Навряд ли. Мы бы услышали плеск, да и завопил бы небось. Не хочешь позвать с нами Кхена? Три пары глаз лучше двух.
Кивнув, Фили припустил к другу.
– Кхен, вставай… Мелкий пропал!
Лениво оглянувшись, Кхен фыркнул.
– А мне-то что?
– Как что?! Помоги мне его найти! – с отчаянием воскликнул Фили.
– Твой брат. Ты и ищи.
Изумленно посмотрев на друга, Фили отступил на шаг назад, неверяще качая головой. Попытался что-то сказать, но голос словно пропал. Судорожно вдохнув, Фили резко сорвался с места.
В спину, словно нож, ударили слова:
– Небось нарочно привел его на реку… решил избавиться по-тихому, - хохотнули позади.
Чуть не споткнувшись, чувствуя, как повлажнели глаза, Фили отчаянно закричал:
– Кили!
Задыхаясь, отдуваясь на бегу, Фили бежал вдоль берега, выискивая глазами хоть намек на присутствие брата.
– Кили!
Оскальзываясь на скользком дерне, Фили судорожно раздвигал руками заросли осоки, проваливаясь ногами в ил и у самого берега уже замочив ноги по колено.
Кили – меньше его ростом. Конечно, в самом начале – мелководье, но для Кили воды уже по пояс. Могло ли его унести течением, если бы он полез в воду?
Голова отказывалась работать. Фили все больше поддавался панике, безуспешно продолжа звать брата.
Вдруг, позади, раздался пронзительный свист. Фили оглянулся, нечаянно выпустив куст осоки, который придерживал рукой. Стебли резко распрямились, полоснув Фили острыми листьями по лицу. Щеку обожгло болью, но он совсем не обратил на это внимание.
– Кили! – радостно вскрикнул он, неуклюже выкарабкиваясь из воды.
Из леса вышли двое других ребят, и один из них нес на руках Кили.
Стремглав бросившись навстречу, Фили осторожно принял на руки маленькое тельце.
Кили трясся мелкой дрожью, стиснув кулачки и зажмурив глаза.
– Кили? Кили, что случилось? – тихо спросил Фили, осторожно поглаживая его по вздрагивающей спине.
– Он ни слова не сказал с тех пор, как мы на него наткнулись.
Кивнув, показывая, что слышит обращенные к нему слова, Фили быстро оглядел мелкого. Не заметил никаких серьезных травм, кроме содранного локтя и ладоней, и облегченно вздохнул.
– Спасибо вам! – выдохнул он. От счастья и пережитого ужаса у него чуть коленки не подогнулись.
Прижав Кили сильнее к груди, он попытался заглянуть малышу в лицо, но тот упрямо вжал головенку ему в грудь, судорожно вцепившись в рубаху.
– Кили, что произошло? Скажи мне, пожалуйста, - тихо забормотал Фили, начав аккуратно укачивать его на руках. Так часто делала Дис, чтобы успокоить напуганного кошмарами Кили, он сам видел. – Кили?
Раздался тихий всхлип.
– Щелный…
Страдальчески сведя брови, Фили на секунду задумался.
– Черный?
Темноволосая головка судорожно кивнула.
– Кто черный, Кили?
– С клыками… лычал, – совсем тихо, чуть ли не шепотом, ответил ему. – Стлашный… как тогда…
Кили поднял голову, доверительно заглядывая в лицо Фили полными слез глазами.
Нахмурившись, Фили попытался понять, о чем говорит маленький гном. Страшный… как тогда? Неужели!..
– Но здесь же нет варгов…
– Зато неподалеку живет лесник. И у него черный волчак. Безобидное создание, но на варга действительно похож чем-то, – вмешался объявившийся Кхен.
Равнодушно скользнув по нему взглядом, Фили тихонько подул в висок младшему гному, привлекая его внимание.
– Кили, не бойся. Он ушел и больше не появится.
¬– Обищаешь?
– Да.
Кили громко всхлипнул и вцепился в брата так, что не оторвать: ногами обхватил за талию, руками – за плечи, умостив голову под подбородком Фили.
Охнув от внезапно усилившейся хватки, Фили поудобнее подхватил мелкого.
– Мы… мы пойдем. Спасибо вам всем.
– Я провожу, - беспечно высказался Кхен.
– Нет.
И сказал, как отрезал. Кхен замер на месте, удивленно уставившись на Фили. Презрительно скривил губы. Сплюнул на землю.
– Еще недавно ты не был против моей компании.
– А теперь – против.
– Что, боишься, от мамочки влетит? Совсем недавно ты только и мечтал, как бы избавиться от приблудыша. А как свершилось – забегал, спасите-помогите!
Кили, конечно, не знал значения слова «приблудыш». Но догадаться было несложно.
И теперь, услышав эти слова, сжался на руках у Фили.
– Неправда.
Фили сглотнул. Его разъедало отвращение к стоящему напротив, тому, кого он называл другом.
Но самое страшное – отвращение он чувствовал и по отношению к себе.
Не так уж Кхен и был не прав.
– Не приходи ко мне больше. Не желаю тебя видеть.
Дорога домой прошла в молчании.
Зайдя в дом, и бросив взгляд на стоящие на столе часы, Фили подсчитал: до прихода матери оставалось не больше четырех часов.
Он не собирался ничего скрывать. Фили все честно расскажет, и вынесет любое наказание. Заслужил.
Но сначала надо позаботиться о Кили.
Попытавшись ссадить мелкого на лавку, он встретил нешуточное сопротивление. Осознав, что дело это бесполезное, и мальчишка так просто не отцепиться, Фили тяжело вздохнул.
– Кили, отпусти меня.
В ответ – лишь отчаянное мотание головы из стороны в сторону.
– Нужно обработать твои царапины. Кили, мне надо залезть на полку за травами. С тобой вместе я точно упаду.
Несколько секунд Кили размышлял, а потом все же неохотно разжал руки и позволил ссадить себя.
Фили быстро залез на табурет, с него – на прочный кухонный стол. Открыл шкаф, в котором Дис хранила целебные травы, и достал цветы материнки. Быстро сполз со стола, с грохотом подвинул табурет к разогретой с утра печи, взобрался на него и принялся сноровисто поднимать крышки на кастрюлях. Обнаружив наконец кастрюльку с чистой горячей водой, бросил туда добытые травы. Десять минут, и можно будет приступить к лечению.
Спрыгнув с табурета, Фили обернулся к Кили.
Малыш сидел, обхватит руками коленки и пристально наблюдал за ним.
И именно сейчас, когда все опасности уже были позади, на Фили накатил стыд. Почувствовав, как краска бросилась в лицо, а в глазах защипало от слез, он судорожно втянул носом. Часто-часто заморгал, пытаясь не дать слезам волю.
Кили мигом соскочил с лавки и оказался подле.
– Фи? – неуверенно протянул он, дернув брата за штанину.
Фили поражался себе.
Все эти дни (недели!) он мечтал избавиться от мелкой проказы, что оккупировала его дом и его мать. Но сегодня, потеряв его, у Фили чуть сердце не остановилось от страха за мелкого.
В приключившемся – его вина.
Именно сегодня Фили решил. Пусть, пусть Кили уделяют больше внимания. Пусть играет с его игрушками. Пусть ему достаются самые вкусные куски пирога. Пусть мама поет ему колыбельные перед сном (чего для Фили она не делала уже давно). Пусть.
Главное, чтобы он был жив и здоров.
Бухнувшись на колени, Фили порывисто схватил брата в объятия.
– Прости меня, Кили, прости, - прерывисто шептал он, вцепившись в курчавые волосы мелкого, прижимая его к себе изо всех сил.
– Больно, Фи! – возмущенно последовало в ответ.
Рассмеявшись, Фили разжал руки, даруя свободу верткому непоседе.
Его смех слишком напоминал истерику.
А уж когда маленькие ручонки обняли его в ответ, неуклюже поглаживая по спине, Фили не выдержал и дал волю слезам.
Успокоившись, встал на ноги, и полез за отваром.
Во время лечения Кили словно ожил. Жалобно сверкал глазами, изворачивался и ныл, отбиваясь от рук Фили. Еще вчера это неимоверно его бесило, а сегодня он смеялся и в шутку сражался с братом, пытаясь смазать все его царапины.
По ходу дела вспомнили и о боевом увечье Фили.
Кили тут же проявил недюжинное желание позаботиться о брате.
Смирившись, Фили отдал ему вату.
Спустя три минуты глубокая царапина таки была обработана, а Фили, отплевавшись от попавшей в рот ваты (еще и жутко горькой на вкус), приводил кухню в порядок.
Стянув со стола хлеба с сыром, гномы на скорую руку перекусили.
Следовало бы дождаться Дис, но Фили чувствовал нешуточную усталость – день выдался слишком ярким на впечатления. А Кили и вовсе уже клевал носом, медленно-медленно моргая. Того и гляди, с лавки свалится.
Фыркнув себе под нос, Фили поднялся.
– Пойдем спать? – спросил он, широко зевнув.
Неуклюже утвердившись на ногах, Кили солнечно улыбнулся, доверчиво протягивая старшему ладошку.

Конечно, утром им не удалось избежать неприятного разговора.
Но Дис не кричала, совсем. Лишь страшно побледнела и без сил осела на табурет, узнав подоплеку мальчишеских ссадин.
Что Фили поразило до глубины души – Кили. Кили, который вступился за него, на своем корявом детском языке пытаясь объяснить, что «Фи – не виноват».
Это впечатлило Дис.
Вечером, когда Кили уснул, Дис сказала, что Фили уже сам себя наказал, и она не будет предпринимать никаких мер.
Так стыдно ему не было еще никогда.
А потом… потом Дис сказала: она рада, что ее мальчики нашли общий язык. И гордится им, Фили. Поцеловала на ночь и ушла, тихонько прикрыв дверь.
Наутро он не мог вспомнить своих снов. Но там было светло и радостно. И он был не один.

* * *


Торин устало брел знакомыми улицами.
Он вновь задержался – последние несколько раз он работал охранником в торговых караванах, о чем не говорил сестре. Та считала подобную работу слишком опасной – больно много в последнее время по торговым трактам развелось гоблинов. Совсем страх потеряли, черти.
Кроме того, Торин волновался за мальчишку. Кили показался ему робким и необщительным ребенком. Да и в первый же день, не увидев энтузиазма на лице Фили, Торин подозревал худшее.
Вероятно, с племянником ему предстоит трудный и долгий разговор.
Распахнув знакомую дверь, Торин вошел внутрь дома.
С порога его оглушил громогласный детский визг. Вздрогнув, Торин рефлекторно схватился за меч.
Не бывало в этом доме таких звуков.
И вдруг, из-за поворота, в коридор выскочил раскрасневшийся и употевший Фили. На закорках у него сидел тот самый робкий и необщительный мальчишка, радостно вопя и погоняя старшего гнома ударами босых пяток.
Заметив его, оба замерли. Фили покраснел до корней волос, а Кили ойкнул и сложился в три погибели, прячась за брата.
Только и сверкали любопытные глазищи.
С кухни выглянула Дис, держащая в руках мокрое полотенце.
Торин фыркнул. Еще раз и еще раз. И зашелся кашляющим смехом, в безуспешной попытке пощадить чувства смущенного племянника.
Зря он сомневался в нем.
– Добро пожаловать домой, брат.